ИНТЕРВЬЮ: Андрей Асадов - «Меня привлекает архитектура, в которой есть что-то иррациональное»

Поисковые теги: Андрей Асадов архитектура Источник фото: Андрей Асадов

Андрей Асадов – из поколения молодых архитекторов, но за плечами уже много состоявшихся, отмеченных архитектурным сообществом проектов. Вместе со своим отцом, архитектором Александром Асадовым, он работает под брендом «Архитектурное бюро ASADOV». Совместно с братом Никитой, Андрей является куратором нескольких фестивалей «Зодчество». А недавно вновь оказался в центре внимания, в связи с 30-летием деятельности бюро Асадовых и культовой выставкой «Российская архитектура. Новейшая эра», одним из организаторов которой он стал.

Попытка подвести итоги 30-летнего развития архитектуры инициировала множество вопросов об архитектуре вообще, современной архитектуре, ценностях самого архитектора, которые мы и задали Андрею АСАДОВУ.

Архитектор Андрей Асадов

В 90-х была свобода творчества, а сегодня – главенствует «рацио»

- Андрей, с какими трудностями, на ваш взгляд, сталкивались те, кто начинал архитектурные кооперативы в 90-х годах прошлого века, с какими – вы сами, на момент вашего становления, как архитектора, и с какими проблемами приходится иметь дело архитектору сейчас?

- Авторское становление старшего поколения архитекторов, в том числе и моего отца, Александра Асадова, пришлось на 90-е годы, мое профессиональное взросление – на нулевые. А нынешние архитекторы – это уже архитекторы 2010-х.

Когда мы подготовили наше исследование «Российская архитектура. Новейшая эра», и перед глазами возникла вся картина, мы увидели своеобразную эволюцию российской архитектуры.

В 90-е годы заказчик дал архитектору максимальную свободу, что называется, карт-бланш. Основная же трудность заключалась в том, что на тот момент не было толком разработано каких-то правил, регламентов - все происходило спонтанно.

Когда проходило мое становление – это нулевые года –значительно выросли масштабы заказов. Инвесторы стали более вменяемыми, но у них еще сохранялась готовность к архитектурным экспериментам, каким-то ярким, нестандартным решениям.

Сейчас, я бы сказал, что все более выверено: у заказчика есть опыт, он набил себе шишек, и использует более рациональные подходы.

Тем не менее, у молодых архитекторов сегодня намного больше возможностей, нежели было у нас. Открываются совершенно новые ниши – например, городское благоустройство, где молодой архитектор может себя проявить. Сейчас много интересных форматов для молодых.

Да и государство начинает обращать внимание на качество среды. Кроме того, Москомархитектура охотно продвигает молодых архитекторов, организует архитектурные конкурсы – а это тоже возможность получения интересных проектов.

На выставке «Российская архитектура. Новейшая эра» в Музее архитектуры им. Щусева

- На одном из фестивалей «Зодчество» был реализован интересный проект: архитекторам было предложено переосмыслить какие-то старые здания – придать им новую функцию. Какое здание, если бы сейчас вам предоставили такую возможность, вы бы хотели «переосмыслить»?

- На мой взгляд, любая промышленная архитектура – архитектура фабрик, которые находились в центре российских городов – имеет потенциал «переосмысления», реновации. Особенно это касается исторических фабрик 19 века, с красно-кирпичными промышленными корпусами, когда была Архитектура с большой буквы.

Придать новый смысл таким постройкам, превратить территории, где еле теплится какая-то аренда, в новые, культурные точки роста для города – это, по-моему, очень достойная и благородная задача. Считаю такую реновацию очень плодотворной темой и очень актуальной для России.

- Кто ваш любимый архитектор и почему?

- Есть разные архитекторы. В институте меня вдохновляло творчество Фрэнка Ллойда Райта, одного из столпов модернизма. Мне очень нравилась его концепция органической архитектуры. Райт доказал, что новая архитектура может гармонично вписываться в природный и городской ландшафт.

Из современных мастеров мне нравятся архитекторы совершенно разных направлений. Главное, чтобы в их творчестве было какое-то живое зерно, оригинальное идейное начало. Яркие носители такого начала, например, студия BIG (архитектурное бюро с офисами в Копенгагене и Нью-Йорке. Во главе стоит известный датский архитектор Бьярке Ингельc – прим. авт.), которая играет в архитектуру, как в кубики, собирая самые невероятные комбинации.

ЖК «русская Европа в Калининграде» - пример жилья будущего

Или уже более эмоциональные Херцог и де Мерон, у которых присутствует лирическое, образное начало в каждом проекте.

Даже не столь известные архитекторы, у которых есть что-то иррацональное в архитектуре – мне тоже близки. Ведь кроме хорошо отрисованных фасадов в проекте должно быть еще что-то, неуловимое.

…Например, недавно мы с семьей путешествовали по Дании. Смотрели разные проекты. Очень впечатлило небольшое здание датского архитектора Олафура Элиассона. Он скульптор по первой специальности. И его здание несет на себе отпечаток его ремесла. Оно выделяется на фоне существующей рядовой застройки какой-то фантастической округлостью. Такое здание-скульптура, завораживающее своей иррациональностью.

Любое решение, где присутствует иррациональность, мне очень близко по духу.

Аэропорт в Саратове

Новое жилье: форматы останутся, а сервисы будут меняться

- С какими вызовами, на ваш взгляд, столкнется архитектор в ближайшем будущем (новые форматы жилья - коливинги, временное жилье, новые взаимоотношения между людьми, необходимость осваивать новые технологии проектирования, проектирование в необычных средах – под водой, в космосе)?

- Во-первых, это, как вы правильно заметили, новые форматы жилья. Сейчас ощущается общий тренд на ремейк домов-коммун, которые были популярны в 20-х годах прошлого века. Появляются коливинги (дома для совместного проживания людей разных поколений), временное жилье (квартира-гостиница, которую человек арендует по мере надобности).

Это возвращение к старому, но на новом витке. В коливингах совместно используется не только жилье, но и транспорт, мебель, бытовая техника и т.д. Это, безусловно, совсем другой образ жизни. Хотя жилье – максимально традиционная ниша, и от того, что им будут владеть несколько человек, думаю, его планировка кардинально не изменится, зато набор функций изменится точно.

Что касается новых взаимоотношений между людьми, то везде в мире сейчас общий тренд на то, что самое ценное в городе – это пространство для взаимодействия и общения.

Чтобы в каждом здании присутствовали такие пространства, их будут осознанно закладывать. И над этим архитекторы будут думать, когда доверят машинам чисто технические задачи.

Медицинский центр в Сколково

- А как могут выглядеть эти общественные пространства?

- Это такие общедоступные лаунж-зоны, совмещенные с кафе, рекреационными, спортивными и культурными функциями. Такой кусочек городской жизни внутри здания. За счет этого здание способно обогатить город, а не просто отобрать у него место.

- Применяете ли вы BIM? Как вообще относитесь к «машинной» архитектуре, которая уже все за архитектора рассчитала?

- Новые технологии неизбежно нужно осваивать – мы существуем в условиях большой конкуренции. Не говорю уже о том, что в ближайшее время автоматизированное проектирование будет повсеместно применяться для создания каких-то простых объектов. В стандартных решениях архитектор может уже и не понадобиться.

А вот в объектах уникальных талантливый зодчий очень даже понадобится. Ценность его будет – в создании каких-то нетривиальных, нестандартных проектных решений. У архитектора будет больше времени на творчество, компьютерная программа возьмет на себя всю рутинную работу.

Именно человек, а не машина, может придумать такую архитектуру, которая будет помогать людям развиваться, обогащаться духовно.

«Крыло ангела» и «космическая волна» - мы за образную архитектуру

- На ваш взгляд, архитектору обязательно уметь рисовать? А вообще, какие профессиональные навыки и умения для него обязательны?

- Рисовать не то чтобы обязательно, но очень полезно. Через руку можно точнее выразить свою мысль. Рука выступает инструментом трансляции идей в реальность.

Какие навыки нужны? Разные навыки: нестандартное мышление, способное подняться над общепринятыми нормами и заглянуть в будущее, навыки общения и коммуникации, способность объединить людей вокруг какой-то идеи и довести ее до конца.

- Должен ли архитектор учитывать национальные особенности страны своего происхождения, или вся архитектура сейчас интернациональная?

- Поскольку основной мэйн-стрим стирает границы между странами, считаю, что надо нащупывать особенности каждого региона, каждого города. По крайней мере, наше бюро в своих проектах, например, в таких, как аэропорты, старается это делать. При соблюдении всех функциональных требований, мы наделяем здание образом, который может работать как визитная карточка для всего региона.

Например, два проекта (братья-близнецы, поскольку планы у них одинаковые) – аэропорт в Саратове и в Перми, за счет архитектуры мы постарались сделать максимально разными. Если в Перми–это «крыло ангела», намек на коллекцию деревянной православной скульптуры, хранящуюся в этом городе, то в Саратове –это космическая волна, поскольку аэропорт называется «Гагарин» (Юрий Гагарин учился в этом городе да и приземлился после своего первого полета в космос неподалеку). Если здание передает дух места, находиться в нем гораздо интереснее.

В залах фестиваля «Зодчество», который курировали Андрей и Никита Асадовы

С идеями у нас все в порядке, но придется побороться за качество

- Понимаю, что делать какую-то оценку творчества коллег очень сложно (могут ведь и обидеться). И тем не менее, как вам кажется, состоялась ли новейшая российская архитектура – как явление? Или это просто хорошая, добротная архитектура, за которую не стыдно ни перед своими собратьями, ни перед Европой?

- На мой взгляд, по части идей российские архитекторы ничуть не уступают западным коллегам. Тут скорее нужно биться за качество реализации этих идей. Всем профессиональным цехом показывать важность авторских нестандартных решений и их роль в капитализации объектов.

Известно, что любой дом с авторской архитектурой - заведомо более дорогой, с коммерческой точки зрения. То есть ценность нестандартной идеи можно буквально подсчитать, она осязаема.

Уже доказано, что при одних и тех же затратах наличие авторского узнаваемого образа серьезно повышает ценность проекта. Важно, чтобы заказчик это понимал, готов был вкладываться в проект, который в России сегодня стоит, в пропорции к строительным работам, гораздо меньше, чем на Западе. Чтобы выжить, архитектору приходится ограничивать свои интеллектуальные усилия - идти на компромисс с собой, создавая более простые решения.

Очень важно контролировать реализацию заложенных в проект идей. Архитектору, заинтересованному в качестве воплощения своего замысла, необходимо давать возможность сопровождать процесс реализации. Не отстранять, но максимально привлекать к контролю над стройкой.

- Как бы вы определили стиль современной архитектуры? Или мы сейчас живем вне стилей?

- Скорее, сейчас полифония стилей, много разных подходов и решений. Есть международный мейн-стрим, есть какие-то локальные находки.

Большой стиль часто возникает в тоталитарных обществах, с четкой идеологией. В современном же мире общество стремительно меняется и ищет себя. Это такой исторический, цивилизационный период. И архитектура это отражает.

Есть направление экологической архитектуры, есть направление бионической, параметрической архитектуры, есть более четкие и рациональные направления, да и классическая архитектура тоже имеет свой запрос. И все это – полифония разных идей.

- А вы свой стиль как-то определяете?

- Я придерживаюсь образной авторской архитектуры, заряженной позитивными эмоциями. Пожалуй, так я бы это определил. Предпочитаю эмоциональные решения. Иногда они бывают более сдержанные, иногда более открытые и яркие.

Во всяком случае, хочется делать архитектуру, которая не оставляет человека равнодушным, которая вдохновляет, воодушевляет или даже оздоравливает. Как в случае с медицинским центром, который мы проектировали (Международный медицинский кластер в Сколково, 2018 – прим. авт.).

Недаром девизом нашего бюро с недавних пор стала фраза «Открываем города для вдохновения». Своей задачей мы видим архитектуру, которая вдохновляет людей.

- Видите ли вы среди молодых архитекторов талантливых ребят, которые могут многого добиться и двинуть архитектуру вперед?

- Да, я вижу много талантливых молодых архитекторов. Хотя им сейчас непросто. Непросто попасть в крупный проект (это доступно только опытным командам и бюро). Поэтому пока основное их поле деятельности - интерьерный дизайн и городские пространства. Тем не менее, есть много интересных работ как раз среди молодежи.

Молодежь сегодня инициативная, талантливая и пробивная. Очень много молодых коллег, которые способны «двигать» архитектуру. У них незашоренное архитектурное мышление. Они на одной волне с мировым архитектурным сообществом и нацелены на серьезные результаты.

Кроме того, сейчас больше стало возможностей - проходят регулярные конкурсы, и это реальная возможность попасть в заметный проект.

Аэропорт в Перми

Мы постарались быть максимально объективными

- Андрей, вы стали куратором проекта «Российская архитектура. Новейшая эра». Проект и сопровождающая его выставка – это попытка подвести итоги развития российской архитектуры за тридцать лет. О выставке много говорят. Но я хотела вас спросить о другом… Наверное, сложно было выбрать тридцатку лучших проектов, которые были представлены на выставке? Много было споров?

- Мы сделали систему, которая максимально устраняет субъективный взгляд. Наша команда, состоящая из меня, моего брата Никиты Асадова, Елены Петуховой, одного из редакторов портала Архи-ру и Юлии Шишаловой, главного редактора журнала «Проект Россия», подготовила опросные листы с предварительным перечнем объектов. Такие листы были составлены по упоминаниям в прессе. У каждого участника опроса была возможность добавить свои события и проекты. Анкеты были разосланы более, чем 300 респондентам – журналистам, критикам, архитекторам. По итогам опроса проекты, упоминавшиеся в исследовании больше других, и стали участниками выставки.

Но это не значит, что вот, собралась такая тридцатка «непререкаемая». И мы не претендуем на полноту обзора. Мы хотим, чтобы это была открытая пополняемая система. Поэтому сделали сайт www.archnewage.ru с историей в событиях, зданиях и лицах. Мы бы хотели, чтобы с помощью этого сайта все желающие могли познакомиться с историей новейшей российской архитектуры и понять, что архитектура – это такой же вид искусства, как и все остальные, но в котором мы еще и постоянно пребываем.

- …Некоторые сожалели, что в тридцатку «выдающихся» не попала нижегородская архитектура 90-х годов прошлого века, которая уже сейчас признана явлением в нашей новейшей архитектуре (в то время в Нижнем Новгороде главным архитектором работал Александр Харитонов)…

- Признаю, на выставке недостаточно была представлена региональная архитектура, потому что не все участники из регионов, которым мы рассылали опросный лист, ответили. Мы сами были как раз заинтересованы в максимально широком обзоре. Сейчас, с помощью сайта, планируем дополнять то, что по каким-то причинам было упущено.

По итогам выставки подготовлена также отдельная монография, поэтому результат проекта представлен сразу в трех форматах - выставки, книги и сайта. Так что, думаю, новейшая российская архитектура теперь не является для россиян Terra incognita – землей неизведанной.